12 лет работы в Африке: история украинского хирурга

Likarni.com рассказывает историю Леонида Васильевича — врача-хирурга, который работал несколько лет в клиниках Анголы и Ливии.

— Как вы оказались в Анголе?

Мои заграничные приключения начались в далеком 2002 году. Тогда мы с женой работали в Кировоградской области в медико-санитарной части урановой шахты. Но нам хотелось чего-то большего, хотелось мир посмотреть, в «большой» медицине поучаствовать. Когда мы узнали, что идет набор врачей в Ливию, мы решили, что это наш шанс изменить что-нибудь в своей жизни. Через 4 месяца мы уже дышали горячим воздухом Сахары.

В Ливии у нас была довольно обширная «диаспора» украинских врачей. А спустя 6 лет работы в Ливии, будучи уже более опытными, мы оказались в Анголе. Ангола на тот момент нуждалась в действительно квалифицированных врачах для работы в центральных госпиталях провинций (областей). В нашей группе было 22 человека из стран СНГ, среди них — 3 доктора наук и 3 кандидата наук.

— Для многих медиков, выезжающих за границу, камнем преткновения является разница в полученных дипломах, а также особенности медобразования в разных странах. Сталкивались ли вы с подобными проблемами?

В Украине после короткой интернатуры всем присваивают звание врач-специалист в определенной области и пускают в «світ широкий». Истинную квалификацию врач получает уже в процессе работы. Попал после интернатуры в клиническую больницу, где много классных специалистов, — сам классным станешь, а попал в поселок, где что-то по делу и спросить не у кого, — так и будешь методом проб и ошибок открывать то, что уже давно открыто. А формально все специалисты.

В Ливии и Анголе, а тем более в Западном мире, врачи разделяются на специалистов и врачей общей практики. Врач общей практики — это тот, кто закончил медицинскую школу (университет), но не прошел специализацию. Чтобы пройти специализацию, надо учиться еще около 5 лет и сдать очень сложный экзамен. Большинство врачей с ним не справляются и на всю жизнь остаются врачами общей практики.

Есть очень четкая грань по квалификации — специалист должен уметь все. Именно поэтому к нашим дипломам и в Ливии, и в Анголе относились с большим скептицизмом. Многие думали: “Как это ты мог стать специалистом после года или полтора интернатуры?” В Ливии получить квалификацию специалиста по всем специальностям, кроме интерниста (терапевта), вообще невозможно, и все их хирурги учились в Западной Европе.

Недоверие к нам поначалу было огромным. Большинство наших врачей оседало в приемном покое, по сути на должности врачей общей практики или ассистента хирурга, несмотря на свои высшие категории. Хочу отметить, что в Ливию ехали в основном врачи из районных больниц, и большинство действительно не соответствовали уровню ливийских специалистов. Лично я только после года работы в приемном покое смог перейти в хирургическое отделение. Что касается условий работы, в целом они были неплохими и в Ливии, и в Анголе, но бывали и сложные моменты, и недоразумения.

— С какими заболеваниями чаще всего к вам обращались? Много ли было пациентов?

Преобладали аппендициты, холециститы и диабетические стопы. Ливийцы при Каддафи много кушали и мало работали, что отражалось на специфике заболеваемости. Разумеется, были и другие патологии. Особое место занимала автодорожная травма с пневмо- и гемотораксами.

В Анголе же преобладали грыжи и брюшнотифозные перфорации кишечника — сказывался тяжелый труд при отсутствии полноценного питания и доступа к чистой воде. Так как большинство ангольцев ездят не на машинах, а на мотоциклах, в автодорожной травматологии преобладали черепно-мозговые травмы. Пациентов всегда было много. Это был солидный отрезок жизни, думаю, он прошел не зря.

— Какой уровень медицины в Ливии и Анголе?

В Ливии на момент моего пребывания (2002-2008) уровень медицины, а главное, ее доступность были выше, чем у нас тогда (например, если сравнивать госпиталь районного масштаба, где я работал с нашими ЦРБ). У них уже тогда в ординарном госпитале и компьютерный томограф был, и допплер, и инфузоматы, и другое современное оборудование.

Что касается Анголы (там я уже работал в региональном госпитале на юге Анголы), у них тоже все есть, но доступность медицины в разы ниже. Хотя медицина и бесплатная, но реально добраться до госпиталя и попасть на прием к хорошему специалисту могут далеко не все.

— Как проходили ваши дни в Анголе? Какие были условия проживания?

Условия проживания и в Ливии, и в Анголе были хорошими. Может что-то и было не так как в Украине, может чего-то и не хватало, но в целом иностранным врачам старались создать комфортные условия. Что касается досуга, тут нельзя не отметить пляж Средиземного моря, куда мы все стремились попасть в свободное время в Ливии.

В Анголе же мы жили далеко от океана, а ездить на природу не всегда безопасно, там много диких опасных животных. В Ливии у нас была неплохая украинская команда, мы даже находили возможности и время мини-спектакли ставить под руководством врача-стоматолога Валерии Левковской, которая сейчас живет в Киеве и занимается активной популяризацией украинских народных традиций, реконструкцией народных костюмов вечерниц и тому подобное.

— Какова стоимость медицинских услуг в Анголе и Ливии?

Государственная медицина как в Ливии (при Каддафи), так и в Анголе бесплатная, хотя есть и много мелких частных медицинских центров. Но в Ливии сейчас проблемы с перманентной революцией, а в Анголе с инфляцией из-за падения цен на нефть. Медикаментов не хватает, врачи уезжают, уровень медицины падает. Для богатых, разумеется, как и везде, есть все. В Анголе, например, есть сеть ЮАРовких клиник, которые хорошо оборудованы, но цены там выше. Процент населения, который может воспользоваться услугами такой клиники, очень небольшой.

— Какие люди в Ливии и Анголе? Какое было отношение к вам?

Да разные. Не могу сказать, что люди Ливии к нам плохо относились, но они не стеснялись подать на доктора в суд, обвинив его в плохом отношении к себе или некомпетентности, потребовать денег. Если быть объективным, я встречал действительно достойных людей.

В Анголе люди попроще, как сказал бы Воланд: “Люди как люди”. Только разделение общества намного больше. Состоятельная часть населения живет неплохо, много интеллигентных образованных людей. К доктору, соответственно, они относятся как интеллигентные образованные люди. Другая часть населения живет в ужасной нищете, таких привозят с трех-, четырехдневным перитонитом, когда пациент уже и двигаться самостоятельно не может. Смотрит он на тебя, и ты не поймешь, чего в его глазах больше: мольбы, надежды или обреченности. Таким пациентам хотелось вселить веру в добро, которого они наверно в жизни не видели.

— Вы были в Анголе и Ливии с семьей?

Мне очень повезло в жизни, у меня хорошая жена, она моя коллега, мой друг, мой соратник, и мы всегда вместе. Мы вместе учились, вместе были в Ливии и в Анголе. Единственное, что удручает, мы не могли постоянно жить с нашим сыном. Он приезжал и даже полгода жил с нами в Ливии, там я его учил плавать, водить машину, занимался с ним по школьной программе. После этого мы год жили в Украине. Оказавшись в Анголе, наш сын до окончания школы был с нами. Учился заочно, а когда поступил в НАУ, пришлось опять его оставить на родине. Но теперь мы снова все вместе.

— С какими людьми вам приходилось работать?

С кем я только не работал — это доктора и медсестры больше, чем из 20-и стран мира: Беларусь, Молдова, Узбекистан, Россия, Сербия, Болгария, Босния, Бангладеш, Филиппины, Сев. Корея, Вьетнам, Ирак, Палестина, Ливан, Ливия, Египет, Марокко, Алжир, Тунис, Судан, Эфиопия, Острова Зеленого Мыса, Ангола, Бразилия, Куба, Гондурас, возможно и другие, кого-то подзабыл. Если ты к людям хорошо относишься, то и на ответный жест можешь рассчитывать.

— Общаетесь ли Вы сейчас с коллегами, с которыми работали заграницей?

С некоторыми общаюсь по скайпу, ФБ, с некоторыми вживую, кто поближе. Нам есть что вспомнить. Это так сказать «наши» люди. В Анголу и Ливию я интегрироваться не стремился, так что близких друзей там не оставил.

— Какой вы вынесли опыт из работы в Анголе и Ливии?

В Ливию я ехал начинающим хирургом, который кроме простого аппендицита и несложной грыжи почти ничего не решался сделать самостоятельно, из Анголы я вернулся настоящим хирургом, который сделал столько, что ему не стыдно так себя величать.

— Какое самое приятное впечатление от пребывания в Анголе и Ливии и самое тяжелое?

В Ливии самым приятным можно назвать наши, втроем с сыном, заплывы в теплом Средиземном море. Один раз, правда, так увлеклись качаться по волнам, что заплыли за барьерный риф и чуть не разбились о скалы. В Анголе самым приятным было возвращать к жизни потерявших надежду тяжелых больных. Я работал старшим хирургом женской хирургии. Наблюдать, как еще вчера потухшие глаза молодых девушек снова сверкают, было особенно приятно.

О плохом не хочу говорить. Разумеется, что жить и работать 12 лет в Африке — это настоящее испытание, далеко не все его могут вынести. Особенно тяжелыми были первые полгода в Ливии. Настолько тяжелыми, что идя на работу, мы слушали песню: «А на рассвете вперед уходит рота солдат, уходит, чтоб победить и чтобы не умирать…»

— Вы не жалеете, что работали в Анголе и Ливии? Если бы вам предложили еще раз поехать в Анголу или Ливию, вы бы поехали?

Я в принципе считаю, что о чем-то жалеть — неконструктивно. Ливия и Ангола были важными этапами в моей жизни, но они прошли. Сейчас у меня интересная работа в «Медицинском центре АГАПИТ», где появились новые возможности в связи с открытием полноценной операционной. Занимаюсь любимым делом. И семьёй. Как говорится: “Мужчина должен построить дом, вырастить сына, посадить дерево”. Пришло время деревья сажать.